В ИРД № 2 содержались заключенные, обвиняемые в самых разных преступлениях: за кумышковарение (самогонщики), за игру в карты, за расхищение казенного имущества, за спекуляцию, за притеснение коммунистов, за службу у белых, за распространение ложных слухов, за дезертирство, за пьянство и т.д. Сроки заключения тоже были самые разные: от двух недель (за хищение бидона с маслом) до окончания Гражданской войны.
В 1922 г. в ИРД № 2 открыта камера для несовершеннолетних, называвшаяся «Реформаторием». После 1923 г. ИРД № 2 стал именоваться Домом заключения № 2 (Домзак № 2), позднее Исправительно-трудовым домом (ИТД). И в нем содержались срочные заключенные, в отличие от Домзака, где содержались следственные и имеющие срок до шести месяцев.
С 1935 г. после реформы НКВД стал именоваться Тюрьмой НКВД № 2, а накануне войны – Промышленной колонией № 1.
Бывший заключенный Г. Мельников так описал колонию: «В 1930-е гг. за пределами кирпичных стен тюрьмы были построены деревянные цеха для производства гвоздей. Когда началась война с фашистской Германией, промколонию решили расширить, построили литейный цех, механический, инструментальный, очистки мин, деревообрабатывающий, склады, электростанцию, больницу (на 20 коек), два жилых дома и еще ряд сооружений, а также перестроили главный корпус колонии».
На 1 апреля 1941 г. среднесписочное число заключенных составило 308 человек. Большинство из них были заняты на работах по металлообработке, деревообработке и в швейной промышленности.
С началом войны вся производственная деятельность лагерей и колоний была переведена на выполнение заказов для нужд фронта. Постановление правительства от 6 августа 1941 г. предписывало НКВД организовать производство боеприпасов на 14 предприятиях – чугунные корпуса для 50 мм осколочных мин, противотанковых мин ПМД-6, ручных гранат РГД-33.
Промколония г. Молотова уже в январе 1942 г. получила план выпуска 50 мм мин. ПромИТК № 1 г. Молотова на базе имевшегося оборудования для производства гвоздей освоила к февралю 1942 г. выпуск 50 мм мин до 350 штук в сутки.
В промколонию № 1 были переведены из других колоний заключенные, главным образом высококвалифицированные специалисты разных отраслей промышленности, в том числе три инженера с завода им. Сталина: Л. Брезгин, С. Красовский, И. Бабурин. До войны они проходили стажировку в США и были осуждены «за восхваление буржуазного строя». Из воспоминаний Г.В. Мельникова можно узнать, что некая «шарашка» существовала при ИТК №1 уже в декабре 1941 г.: «Каково было мое удивление, когда нарядчик 2 января привел меня в строительный отдел колонии! За чертежными досками стояли, сидели знакомые люди: например, Леонид Петрович Липатов (до ареста он работал начальником Краснокамской строительной конторы треста «Севуралтяжстрой») и другие знакомые, прошедшие по краснокамскому групповому делу».
Ленинградское ОКБ, проведя год в томской тюрьме, некоторое время находилось в этой промколонии. Пермская ИТК №1 была некоей сортировкой. Прибывшие из Томска заключенные были распределены в Мотовилиху (ОКБ 172), увезены в г. Молотовск в Ягринский ИТЛ, при котором также была «шарашка» и оставлены при ИТК №1. Для примера можно привести судьбу В.С. Мамашина – инженера-кораблестроителя. Он был сначала эвакуирован из «Крестов» вместе с ОКБ в Томск, потом в Молотов, а из Молотова отправлен в Молотовск.
В 1950-х гг. часть строений была снесена, а другие сменили хозяев: сюда было переведено медицинское учреждение УНКВД. А здание, выходящее на ул. Газеты «Звезда», было передано университету под общежитие (снесено в 2000 г.). До 1950-х гг. весь 172-й квартал был застроен частными деревянными домами в окружении огородов. Дома большей частью были одноэтажные, реже двухэтажные.
В 1957–1958 гг. здание этапной тюрьмы было перестроено, и в нем с 1959 г. расположился кукольный театр, до этого не имевший постоянного помещения (хотя актерская труппа при филармонии существовала с 1937 г.)
